Школа танца живота №1

Подстрана

Подобной двойственностью отмечены и костюмы-маски И. Рабиновича, показанные им на сцене Большого театра в опере «Любовь к трем апельсинам» С. Прокофьева (1927). «Уроды», «Щеголи» и «Великаны». «Обжора» и «Кухарка», наконец, персонажи традиционных типов комедии дель арте: Панталоне и Труффальдино, Смеральдина и Доктора, канонические костюмы которых становились здесь уже не столько своеобразной игровой «униформой» каждого из этих типов каковой они были у исполнителей комедии дель арте XVII века), сколько масками этих типов (своего рода визуальным знаком их сценического обозначения.

Но, конечно же, в наиболее чистом виде сценографические персонажи оказывались необходимыми, когда художник сочинял костюмы-образы, не имеющие реальных прототипов ни в каких конкретных бытовых формах одежды. И особенно когда на создание таких персонажных костюмов побуждал сам драматургический материал. Например, подстрана К. и Й. Чапеков «Из жизни насекомых». Оформляя ее в Праге в 1922 году, Й. Чапек вывел на сцену актеров облике Навозных жуков и Пауков, Бабочек и Муравьев. Их визуальные образы воплощали именно костюмные формы: круглящийся панцирь у Жука, узкое, обтягивавшее тело платье у Паука. Придавая фигурам исполнителей некое подобие их из мира насекомых, художник одновременно выражал и главную черту каждого из персонажей: тупое скопидомство Жуков или хищность Паука. У Муравьев подобия было меньше их агрессивность выражалась в военизированности костюмов (мундир, шлем).

Н. Акимов, работая над спектаклем «Заговор чувств» Ю. Олеши (1927, театр имени Евг. Вахтангова) и имея дело с вполне нормальными человеческими персонажами пьесы, тем не менее, сочинил костюм «колбасника» Андрея Бабичева, состоящий из огромных аппетитных колбасин и сарделек. Две из них, самые большие и толстые, соединены вместе и образуют туловище, еще две, отходящие от них вниз, ноги. Руки тоже из сарделек, перехваченных в местах сочленения и заканчивающихся веревочными узелками.